Зимой родстер Mazda MX-5 выглядит, мягко говоря, довольно неуместно. Но парочка фанатов оснастили его каркасом, чуть доработали и обули в тренировочные шипы-«гвозди». Это не добавило MX-5 лаконичности во время снежной метели, зато привлекло внимание некоторых профессиональных гонщиков.
Среди них на очереди прокатиться по заснеженной трассе был 22-летний Василий Грязин, медленно ковыляющий к машине.
В середине прошлого года Вася Грязин строил планы на победу в Чемпионате Европы по ралли, но сегодня серебряный призер чемпионата России-2012, чемпион Латвии в классе R4 2012 года, серебряный призер этапа чемпионата Европы по ралли 2014 года вынужден сделать паузу в профессиональных гонках. Правда, сидеть на месте он все равно не может, стремясь получать хотя бы малейшие дозы автоспорта при любой возможности, а иначе — ломка.
— В детстве, глядя на своего отца, ты хотел стать профессиональным гонщиком?
— На самом деле у нас в семье гонками занимался только папа (Станислав Грязин — мастер спорта международного класса — прим. ред.). Мелкий (младший брат Николай — прим. ред.) на тот момент тоже всего боялся, так что мама, я и брат были нормальные. Папа довольно часто приглашал друзей, и мне было прикольно послушать про тачки, хотя я ничего не понимал (смеется).
— О какой машине ты тогда мечтал?
— У папы была одна из первых BMW E36 325. Мне так нравилась эта машина! До сих пор мечтаю накопить денег и купить хорошую 36-ю. Но может мечта и должна оставаться мечтой?
— А ты помнишь как ты первый раз сел за руль?
— Да. Это было перед тем, как я стал заниматься ралли. Моя первая машина — Dewoo Matiz, и она очень крутая! Я на ней прошел всю контраварийную подготовку, мы с папой объездили на ней все парковки. Когда закончили на ней тренироваться, примерно за два месяца, ручник был буквально выгнут назад. Но трогаться я учился уже после, на Evo VI.
— Ты действительно сдал на права с шестого раза?
— Да! Теорию я первый раз завалил. Через неделю пришел и сдал ее, но завалил площадку. Я не знал просто, что на эстакаде инспектор должен выйти из машины и поставить сзади конус. Город я сдавал три раза. Это был кошмар. Первый раз завалили за то, что я слишком медленно проехал лежачий полицейский, но я и сейчас их медленно проезжаю! Потом, по мнению инспектора, я слишком резко заехал на круг (круговое движение — прим. ред.). «Надо выезжать на свободный круг», — выговаривал он мне. Когда?! В воскресенье утром, что ли? В общем, с горем пополам я сдал, но в тот раз мне повезло, потому что не было в маршруте кругового движения!
— Изначально ты хотел стать мотогонщиком, а не раллистом?
— Это долгая история. У меня отец занимался гонками (чемпион 2001 года по ралли в России), а я с детства боялся всего этого.
До четырнадцати лет я боялся всего, но потом стал меняться. Я захотел заниматься мотоспортом. В 15 лет мне родители подарили мопед. Я очень радовался, но в скором времени попал в аварию и сломал левую ногу. Дальше были полгода на костылях, как только стал ходить с палочкой, ко мне подошел папа и спросил: «Хочешь еще заниматься мотоспортом?» Я ответил, что нет. Тогда он спросил меня про ралли. И мне захотелось попробовать. Но отец был настроен решительно — либо он делает профессионального пилота, либо «учись в школе». Я подумал два дня и согласился.
— Почему два дня?
— Столько времени дал мне отец. Я понимал, что буду мало времени проводить в Москве, соответственно, редко буду дома.
— Что произошло на третий день?
— По дороге в школу я ему позвонил и сказал о своем положительном решении. На что он ответил «Все, понял. Пока!». И бросил трубку. Я, честно, не понял, что произошло (смеется), но произошло очень многое. Через неделю наступил месяц безвылазных тренировок.
— Что входило в эти тренировки?
— Ознакомление с машиной: как она устроена, как едет. Тогда папа меня впервые прокатил на Evo VI N-группы, на которой он участвовал в гонках. На следующий день я уже сел в нее сам и стал тренироваться.
— Ты ехал, куда глаза глядят? Или вы начали писать стенограмму?
— Мне писал стенограмму отец. Более того, я уже пять лет сам пишу стенограмму, но не могу сказать, что она такая же идеальная, как у него. В первый раз ко мне посадили папиного штурмана Диму Еремеева, а потом я ездил с Георгием Трошкиным. Главное, чтобы штурман не только умел читать, но и подходил тебе психологически. Как только пилот выезжает из поворота и успевает подумать «а что же там дальше», то на слове «дальше» штурман уже должен начать читать. Также штурман должен максимально подстраиваться под пилота и выдавать ему ровно столько информации, сколько ему нужно — ни меньше, ни больше.
— Первые свои ошибки помнишь?
— О да. Одна обошлась мне в списанную машину и в львиную дозу боли, когда я неправильно зафиксировал самый нижний ремень. Это была ошибка в стенограмме на трамплине. Мы с папой долго спорили, как надо его проходить: я говорил, что нужно ближе к обочине, а папа говорил — правее. Я поехал по-своему, но прав оказался папа. В итоге там была канава, и меня ждало два оборота через крышу.
— Как прошло твое первое ралли?
— Это было ралли Kurzeme (Чемпионат Латвии) в 2010 году. В свое время этот этап выиграл мой папа на Чемпионате Европы. Kurzeme считается одной из самых сложных гонок в Латвии. Все было хорошо, но я даже на прямой отпускал газ — мне было страшно, но желание гонять было сильнее. Настолько, что в паре поворотов мы чуть не убрались: залетаю в поворот быстрее, чем надо, руль кручу во все стороны, машину выставляет… Потом дух переведу, думаю, надо дальше спокойно ехать, но все то же самое. Хотя штурман пытался успокоить меня.
— Сколько лет ты уже в автоспорте?
— Пять лет и… пять месяцев.
— Чемпионат России, Литвы, Латвии, Эстонии и Европы... Что из всего этого особо запомнилось?
— Я помню финиш в Чемпионате Европы в Латвии, когда я приехал вторым в классе. Я стоял на подиуме, играла музыка, был салют… Даже слезы навернулись. За эти эмоции, когда ты борешься с мировыми пилотами за доли секунды, я готов отдать все. Это дикий восторг!
— Самое важное для тебя — борьба?
— В моей карьере самое главное, что я проводил много времени с отцом. До этого я его не видел, потому что он сам гонял, а сейчас мы наверстали упущенное еще на лет двадцать вперед (смеется).
— Ты помнишь момент, когда он перестал сам ездить гонки?
— Да. Это было на Нюрбургринге. Мы приехали туда на 6-часовую гонку. У нас была BMW для класса SP6. Мне было все в кайф: машина скользит, прыгает! Правда, она всю гонку ломалась, поэтому о езде на результат речи уже не было. Папа проехал всего один час вместо полутора и сказал: «Я вижу, где нужно быстро ехать, но реакция уже не та. Я не могу это исполнить». Он всю жизнь подсказывал мне, где и как быстрее ехать. Он действительно видит это лучше всех, но у него самого пропала искорка в глазах.
— В прошлом году ты попал в аварию, из-за которой пропустил сезон. Расскажешь, что случилось?
— В тот день я проснулся, почистил зубы, позавтракал — все как обычно (смеется). Нам нужно было со штурманом улетать в Латвию. Там взяли прописную машину и поехали в Алуксне. Недалеко от города Цесис на одном из трамплинов натовские американские военные, взявшие в аренду машину, решили обогнать фуру. Мы с ними встретились на трамплине, где они выехали на встречку. Мы встретились лоб в лоб. В итоге две ноги переломаны (левая — пятка со стопой, правая — голень и пятка). Из всех привезенных в больницу состояние у меня было самое тяжелое.
Он опять сказал, что не будет ничего отрезать. Я опять гну свое, мол, врете все. Он посмотрел на меня и сказал «Да, вру! Все, засыпай!» Потом я проснулся и обнаружил, что все хорошо. Он еще тот приколист оказался, но ноги собрал просто как ювелир! Я ему безумно благодарен.
— До аварии какие у вас были планы на сезон?
— Мы хотели стать чемпионами Европы в классе юниоров, но, видимо, не судьба. На следующий год (2016 — прим. редакции), если бы не получилось стать чемпионом, то попробовал себя в ралли-кроссе.
— Ты собирался выступать в WRC?
— Да, но в силу определенных причин не сложилось. Теперь вся надежда на младшего брата.
— Наверно, тяжело, когда в семье два брата занимаются гонками?
— Мы как-то с Колей ехали «24 часа Дубая» вместе с Ваней Самариным и Сергеем Борисовым. Нам с Колей папа сказал: «Кто покажет лучше время, я тому мороженку завтра куплю». Мы с Колей… в общем, разрыв у нас был меньше десятки. Я выиграл, но мы неделю потом не разговаривали! Мы хотим обогнать друг друга любой ценой, у нас просто падает планка.
Но при этом, когда он тяготел к кольцу, я подходил к нему и говорил: «Коля, если ты захочешь пойти в ралли, я уйду». Накалять обстановку я не хочу и не буду.
— Ты пробовал ездить в кольцевых гонках?
— Да, но не скажу, что у меня это хорошо получается. Ездил на Lada Granta Cup с Борей Шульмейстером и с братом в Clio Cup, а также на «Митджетах», «Легендах».
Прикольно было, когда с папой впервые выехали на «Нюрбургринг» на каркашенной BMW, и на скорости в 270 км/ч я чувствую удар сзади от Clio, которую мы только что обогнали.
— Как ты относишься к очень быстрым машинам? Никогда не хотел поучаствовать в дрэг-рейсинге?
— Они разгоняются до 500 км/ч — это невероятно быстро! Я считаю, что там очень многое зависит от инженеров, хотя и от пилотов зависит многое, насколько он быстро стартовал, переключился и так далее. Но мотористы все равно правят миром. Я просто не представляю, как машина может настолько быстро разгоняться! Ты как бы стартовал, но уже финиш! Это очень круто! Я бы очень хотел попробовать проехать на ¼ мили — это тоже моя мечта. Но самому строить машину для дрэга — это пока нет.
— Хорошо, а если рассмотреть тайм-аттак? Частенько профессиональные гонщики не любят «кубки водокачек».
— Удивлю, но эта дисциплина мне тоже нравится. Правда, в России слишком разные автомобили по мощности даже в одном классе. Если все подравнять и у всех будут относительно одинаковые автомобили, то станет куда интереснее и сложнее. Ты должен выложиться за один круг максимально, суметь показать все, на что способен! Соответственно, это учит ехать максимально быстро и не допускать ошибки.
— Мы плавно подошли к тому, чем ты хотел заняться профессионально — ралли-кросс. Чем он тебе нравится?
— Я хотел им заниматься, но американцы… Эх! Из относительно молодых дисциплин она самая зрелищная. Асфальт, гравий, прыжки, очная борьба — это все видит зритель. Это безумно красиво! Там некоторые машины стартуют быстрее, чем суперкары и «формулы», они полноприводные и их мощность 670 сил при весе в 1100 килограмм. Там на разгон до сотни уходит чуть больше двух секунд!
— Так у тебя до сих пор осталось желание пойти в ралли-кросс?
— У меня в принципе есть желание гонять. Не важно где, не важно как. Если выбирать дисциплины, то я все равно хотел бы в ралли.
Знаешь, у нас был классный случай. Мы приехали на Корсику, это был мой первый выезд на чемпионат в Европу. Еду на прописи и смотрю: слева — скала, справа — маленький бордюрчик и обрыв. А за ним метров пятьдесят вниз и океан. Я подумал, повезло, что спецучасток в другом месте.
Но когда я поехал, то это получил чистый восторг. Такого адреналина нигде не испытаешь.
— Вот сейчас, когда ты находишься на стадии выздоровления, чем ты занимаешься?
— Я еду в начинающем чемпионате Mazda MX-5 Cup, хотел поехать еще в «Пено» в чемпионате STI Club который пройдет совместно с Чемпионатом России по ралли, но не получилось по датам. Не могу больше сидеть на месте.
— А что потом?
— Я сам не могу ответить на этот вопрос. Даже не знаю, когда точно нога заживет. Может, вообще с гонками завяжу.
— Видимо, ты шутишь?
— Конечно. Я же гоночный наркоман. Я не могу жить без гонок.
Фото: из личного архива Василия Грязина
